Полицейских построили перед зданием, на парковке. Кажется, собрали все подразделения: здесь люди в серых куртках с надписью «полиция» на спине, дальше люди в синих рубашках, дальше сотрудники Росгвардии, бывшего ОМОНа — просят их не снимать.
Людской массив делает поворот и окружает вход с другой стороны. Здесь — мужчина в полосатой рубашке и песочном пиджаке, женщина в белой блузе, женщина в полосатом платье…
Здесь, у монумента, стоят родственники погибших. Родители и жёны. Ближе всех — пожилые. Это родные тех девяти, что не успели вернуться домой. Они посещают такие мероприятия уже семнадцать лет.
Программа им давно знакома: сначала стихотворение, потом музыка, потом выступление официальных лиц. Первым обращается начальник магнитогорской полиции.
— Я бы хотел, чтобы все, кто находится здесь, все, кто меня слышит, помнили тот подвиг, который они совершили, помнили то, что никогда не скрывается годами, — обратился к жителям Сергей Богдановский, начальник городского УМВД.
Микрофон передают главе города. Он говорит о том, что в Магнитогорске «нет такой ситуации, которая бы мешала нам спокойно жить». И что тишина и спокойствие здесь — заслуга и живых, и мёртвых.
— Поэтому помнить будем их подвиги и преклоняться, — резюмировал глава города, Сергей Бердников.
Потом выступают люди из самоуправления, ветеранских организаций. Потом звучит музыка, к монументу несут гирлянду. Потом — огонь, — в воздух.
Рядом со мной, в толпе родственников, стоит женщина в чёрной форме ГИБДД. Активно утирает слёзы. Ведущая митинга зовёт её, но она не слышит. Я не решился спросить, личная ли трагедия, или эмоциональное давление от грустного момента.
К монументу она не подошла. Зато подходят остальные: с венками, цветами и без ничего — просто убедиться, что родная фамилия всё ещё выбита на мемориальном камне.
Полицейские начали расходиться, гвардейцы погрузились в грузовик с решётчатыми окнами. Здесь привычный сценарий прервался: раньше процессия посещала мемориал погибшим сотрудником ОМОНа.
В этот раз сразу поехали на Левобережное кладбище. Наверное, это тоже связано с секретностью Росгвардии — мемориал находится возле их базы.
На кладбище — обратно к сценарию. Родственники и знакомые расходятся по участкам. Всех погибших при исполнении похоронили рядом. Разные судьбы, но памятники похожие. И у тех, кто умер в 2000, и у погибших позже.
По традиции, накрывают поминальный стол. Нарезают закуски. Во главе стоит женщина. Передвигается с трудом, но ещё держится. А рядом лежит её сын, начальник магнитогорских ребят, которых отправили в Аргун, Андрей Саратов.
— А вы можете рассказать нам, что же случилось 2 июля? — просит моя коллега.
— Я уже не могу говорить. Они же уже собрались уезжать. Ведь за 15 минут… у забора стояли блоки, ограждения. И вдруг они вмиг все исчезли. Вот как вы считаете! Как можно о чём-то говорить… — говорит Зинаида Саратова.
Почему сменился командир части, куда исчезли заграждения, которые могли бы остановить «Урал» с террористами, Зинаида Ивановна не узнала. Ей не ответили.
Ответы нашлись у бывшего зама Андрея Саратова. В тот день он выжил. На интервью не идёт, говорит, мало в этом чести. А про машину заграждения там, в Аргуне, думает: убрали за деньги. Говорит, время такое было.